После прошлогоднего катастрофического паводка дальневосточников, особенно жителей Амурской области и Хабаровского края чрезвычайно волнует вопрос: не повторится ли наводнение такой силы нынешней весной? Учёные и практики полагают, что наводнение прошлого августа связано с экстремальными паводками в бассейнах рек Зея, Бурея, Сунгари и Уссури, информирует «Тихоокеанская Россия».
Напомним, вода в Хабаровске 3-4 сентября 2013 года дошла до отметки 808 сантиметров (исторический максимум 1897 года – 642 сантиметра). В Комсомольске-на-Амуре вода поднялась до отметки 912 сантиметров – синоптики считают, что такой паводок наблюдается один раз в 300 лет.
Президент Путин поручил правительству разработать и утвердить программу строительства новых гидроэнергетических объектов на притоках Амура. Сейчас «РусГидро» и «Ленгидропроект» рассматривают возможность строительства ГЭС на Бурее и Зее. Помогут ли и насколько обезопасить Дальний Восток планируемые к возведению ГЭС? Между прочим, при выборе места размещения предлагается больше десятка площадок гидростанций, пишет «Тихоокеанская звезда». Недавно учёные Института водных и экологических проблем Дальневосточного отделения РАН по заказу «РусГидро» делали расчёты объёмов, площадей затопления будущих ГЭС, оценивали экологической ущерб, рассказывает Наталья Платошкина. Старший научный сотрудник ИВЭП ДВО РАН Андрей Остроухов считает, что гидроузлы на Амуре минувшей осенью сыграли свою положительную роль:
- Сроки паводка растянулись по времени – он проходил не две недели, как обычно, а намного дольше, и люди могли подготовиться, а водохранилища срезали его пики. Ну, а сколько и где будет построено гидроэлектростанций, решать будет правительство России. Учитывая, конечно, баланс между уровнем экологического воздействия, экономического обоснования и допустимости строительства.
Директор ИВЭП ДВО РАН член-корреспондент РАН Борис Воронов обратил внимание на экологическую составляющую:
- Как экологи мы давно пришли к выводу: если строить ГЭС на притоке на расстоянии 350-400 километров от устья реки, то на состоянии водной системы это мало скажется. Но как к строительству, так и к эксплуатации гидроузлов следует подходить серьёзно, у нас же ответственность возникает лишь за недополучение энергии или состояние плотины. А вот ответственности за то, какой вред наносится природе, почему-то нет… Поэтому помимо получения электроэнергии следует четко определить характер функционирования ГЭС с точки зрения минимизации ущерба окружающей среде и человеку.
- Должны мы бороться с паводком? Должны. Значит, надо посмотреть, какие способы, методы и новые технологии существуют в мире для решения этих проблем, – продолжает Борис Александрович. – Стоит ли делать «карманные» водохранилища, как поступают в Китае? Или нужно одно крупное, способное регулировать часть стока в бассейне? Тогда необходимо точно просчитать, какая площадь будет затоплена, есть ли там ценные природные объекты, где географически ляжет ложе водохранилища (кстати, от равнинных весь мир уже отказался). Причём придётся строить и защитные сооружения для городов и посёлков. При любом паводке, разумеется, без ущерба не обойдётся, но надо сделать его минимальным.
Заместитель директора Института водных и экологических проблем ДВО РАН доктор географических наук Алексей Махинов обратил внимание на то, что формирование водных ресурсов Амура происходит в сложных условиях: «Наводнение реке вреда не наносит – к нему приспособлены и пойма, и всё живое, что есть в реке. К тому же после паводка продуктивность луговых экосистем увеличивается в четыре-пять раз. А вот на русло большая вода оказывает влияние: двигается донный грунт, образуются наносы, размываются берега, порой мелкие и глубокие протоки меняются местами… У Хабаровска тоже изменения возможны, вдобавок человек здесь уже похозяйничал (я о плотинах на Пемзенской и Бешеной). Никто не может дать гарантии, что Амур не вернётся в Пемзенскую протоку или несколько изменится фарватер реки. И всё-таки больше всего людей волнует вопрос: не повторится ли наводнение такой силы весной? А будущим летом? Однозначного ответа сейчас никто не даст. Но надо понимать, что почвогрунты ушли в зиму переувлажненными, а это наверняка создаёт предпосылки для высокой весенней воды…»