В 2014 году председательство в АТЭС перейдет к Китаю. Станет ли пекинский саммит местом острого столкновения КНР и США, или все обойдется мирно? Что готовят США для «экономического сдерживания» Китая? АТЭС и Транс-Тихоокеанское партнерство. Против кого играет Вашингтон? Китай уже был хозяином АТЭС — в 2001 году форум принимал Шанхай. Тогда и перед КНР, и перед АТЭС стояли иные задачи. Китай тогда только «набирал обороты». Выбор Шанхая в качестве места проведения диктовался необходимостью «раскручивания» более продвинутых южных китайских провинций и городов для привлечения западных инвестиций и технологий. Не было и существующего сегодня по воле США «троянского коня» в АТЭС в форме созданного в 2003 г. «ТрансТихоокеанского партнерства» – ТТП, информирует «Тихоокеанская Россия».
В июле 2013 г. в Малайзии прошел очередной 18-й раунд переговоров о создании зоны свободной торговли на базе проекта. К переговорам просят присоединиться Японию. Однако Китай и Россия подобных официальных приглашений пока не получали.
Очевидно, что данный проект нацелен на торпедирование сразу двух «кораблей» — АТЭС и региональных интересов Китая. Потопив «корабль» АТЭС, американцы получат шанс вывести и Китай на периферию региональной интеграции. Последнее невыгодно России, хотя масштабы российского экономического (тем более интеграционного) присутствия в АТР с китайским несопоставимы.
В данном случае речь идет, прежде всего, о возможностях регионального столкновения интересов США и КНР. На сегодняшний день Пекин не уступает Вашингтону на интеграционной площадке. У него успешно работает (с 1 января 2011) проект «АСЕАН + один» (КНР). Китай активно участвует и в формате «АСЕАН + шесть» (шестерка — Китай, Япония, Южная Корея, Индия, Австралия и Новая Зеландия). Другими словами, учитывая мощь китайской экономики, можно сказать, что в АТЭС быстро формируется некое «китайское ядро».
Американцы, понимая, что по китайскому варианту им идти уже поздно, избрали иную тактику. Они пытаются в рамках ТТП прописать те пункты кооперации, которые не получили поддержки в АТЭС. Американский проект жестко завязан на развитие экспортного кредитования для стимулирования экспорта продовольствия в развивающиеся страны. Эксперты считают, что это выгодно в первую очередь США.
На последнем 21-м саммите в Индонезии (2013) лобовой китайско-американской схватки не произошло. То ли причиной тому было традиционное отсутствие президента США Барака Обамы, который не смог прилететь на о. Бали (как и во Владивосток в 2012-м). То ли, как говорится, время большой схватки еще не пришло. Саммит прошел под неформальным влиянием КНР и Индонезии. Итоговая декларация «Устойчивый АТР – двигатель глобального роста» и другие документы отражали традиционный тренд – сближение экономик в рамках привычных для АТЭС стандартов региональной интеграции.
Причем в документах и заявлениях четко просматривался «китайский след». Председатель КНР Си Цзиньпин инициировал ряд проектов, ориентированных на развитие транспортно-коммуникационной инфраструктуры в регионе, включая идею создания «Азиатского инфраструктурного инвестиционного банка» и других. Понятно, что американцы не молчали. Их представитель объявил о возможности запуска фонда развития транспортной логистики в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Речь шла о повышении эффективности работы аэропортов, таможен, морских терминалов и других структур.
Российская «доля» в АТЭС традиционно состоит из идеи эффективного использования энергетических (углеводороды, электроэнергия, мирный атом) и транспортных возможностей и преимуществ РФ. Имеется также концепция (презентованная во Владивостоке) интеграции и развития Сибири и Дальнего Востока, включая использование ресурсов ведущих азиатских экономик. В докладе президента Владимира Путина в Индонезии все это было емко сформулировано («Новые источники устойчивого и долговременного экономического роста в АТР»).
Специфика нынешней российской позиции в АТЭС — стремление адаптировать интеграционные процессы в АТР к проектам формирующегося Евразийского экономического союза и Таможенного союза (ТС). Причем полного ответа сегодня ни в Москве, ни в Астане, ни в Минске, скорее всего, не ждут. Речь идет о другом: о желании России и ее партнеров на перспективу и на постоянной основе «застолбить» возможность совмещения интеграционных евразийских и тихоокеанских проектов. Пусть это будут, скажем, варианты АТЭС + ЕАС либо иные.
При такой постановке роль России становится объективно ключевой в связке «Евразия – АТР». Будущий пекинский саммит может стать важной вехой в развитии такого «понимания» проблемы для КНР, США и других. Локальные примеры такого «понимания» уже есть — Вьетнам и ряд других стран АТЭС во Владивостоке (2012) заявили о желании создать с РФ зону свободной торговли (ЗСТ).
«Китайская повестка» будущего саммита и председательства активно формируется. В ней есть, несомненно, сильные стороны: транспортно-коммуникационные возможности КНР, предложения по развитию информационной, энергетической, продовольственной кооперации, перспективы юаня в качестве одной из будущих резервных валют и др. Главным, но скрытым в китайском подходе, видимо, остается желание «подогнать» общие принципы регионализма и кооперации под процессы глобального и регионального «возвышения». При этом председательство является хорошим шансом и возможностью для КНР притормозить США в их планах, выступив главным «интегратором» в регионе.
Есть в китайском подходе и уязвимые места. Не все в Восточной Азии безоговорочно принимают даже экономически выгодные китайские предложения. Известные проблемы территориальных споров и вопросы безопасности, как «пудовые гири» тормозят Китай в его, возможно, благих намерениях. Пекинская площадка теоретически может стать дополнительным шансом для Китая в деле нормализации «островных отношений» с Вьетнамом, Японией и рядом других стран.
Чувствительной точкой являются экономические (внутренние) дела в Поднебесной. К ним можно отнести процесс «перекоммутации» экономической модели с экстенсивного варианта на интенсивный. Помимо этого, происходит небольшое снижение темпов прироста ВВП, что явно влияет на внешнеэкономические возможности. Традиционными темами остаются отставание КНР в сфере экологии, включая загрязнение окружающей среды — как своей, так и соседних государств, тема «Киотского протокола», развитие «зеленых технологий» и пр. Понятно, что акценты и проблемы при дальнейшем формировании повестки будут меняться, но ключевые, скорее всего, сохранятся. Это усиление китайского регионального лидерства и китайско-американское соперничество в АТР, сообщает «Голос России».