От имени своего правительства 104 года назад германский посол в Санкт–Петербурге граф Фридрих фон Пурталес вручил российскому министру иностранных дел Сергею Сазонову ноту с объявлением войны. В прибалтийских губерниях о начале войны узнали из царского манифеста, оглашённого 2 августа и опубликованного в газетах на следующий день. К этому времени первые снаряды уже разорвались на латвийской земле: вечером 2 августа несколько кораблей германского флота обстреляли порт Либаву (Лиепаю). Прицельному огню подвергся госпиталь, хотя над ним развевались флаги Красного Креста, информирует «Тихоокеанская Россия», ТоРос.
В губерниях о начале войны узнали из царского манифеста, оглашенного 2 августа и опубликованного в газетах на следующий день. К этому времени первые снаряды уже разорвались на латвийской земле: вечером 2 августа несколько кораблей германского флота обстреляли порт Либаву (Лиепаю). Прицельному огню подвергся госпиталь, хотя над ним развевались флаги Красного Креста.
15 снарядов было выпущено по городу. К счастью, пострадавших не было, кроме старушки, оцарапанной осколками. Война поначалу всерьёз не воспринималась, в газетах появилось объявление: «Немецкие гранаты продаются любителям на память по 15-20 рублей за штуку».
За несколько дней до войны, когда стремительно развивался кризис на Балканах, «Рижский вестник» писал: «У нас в Риге господствующее настроение таково, как будто мы находимся в центре немецкого государства. Достаточно пробежать местные немецкие органы печати, чтобы составить представление, что Россия виновата во всех недоразумениях, имеющих место на Балканах… Здесь царит позиция пангерманизма и презрение ко всему русскому».
С началом боевых действий настроение общества резко поменялось: «Все горят страстным желанием отомстить заклятому врагу общего Отечества. Поведение латышей и эстонцев выше всяких похвал».
Латышская студенческая корпорация «Зелония» в первую неделю войны первой передала свои помещения под лазарет. 50 латышских организаций образовали постоянно действующий комитет помощи семьям призванных. Сбор добровольных пожертвований начался с 5 рублей в пользу раненых, которые передал полицейский чин, латыш, не назвавший своего имени. С момента объявления мобилизации стихийные манифестации возникали во многих городах, в Риге местом сбора людей стал памятник Петру Великому.
Депутат Государственной Думы от Курляндской губернии Ян Гольдман (Янис Голдманис на чрезвычайном заседании Думы выступил с речью, в которой, помянув нападение на Либаву, заявил: «Повелитель Германии жестоко ошибся, если он ожидал, что эти выстрелы найдут отзвук в местном населении в каких-нибудь враждебных выступлениях против России. Наоборот, от населения Прибалтийского края, где подавляющее большинство латыши и эстонцы, в ответ на этот выстрел столь же громко прогремело: «Да здравствует Россия!» Среди латышей и эстонцев нет ни одного человека, который бы не сознавал, что всё то, что ими достигнуто в смысле благосостояния, это достигнуто под защитой Русского Орла… Эти великие дни доказывают, что ни национальность, ни язык, ни вероисповедание не мешают нам, латышам и эстонцам, быть горячими патриотами России и стать на защиту своего Отечества, стать плечом к плечу с великим русским народом против дерзкого врага». Через год Голдманис стал инициатором создания латышских стрелковых батальонов, а после обретения Латвией независимости занимал посты министра земледелия и министра обороны.
В Курляндии эту речь печатать запретили, пока в губернии не побывал товарищ (заместитель) министра внутренних дел. Продолжавшие сохраняться прогерманские настроения среди части населения и чиновников объяснялись тем, что здесь проживало немало подданных Германии и Австро-Венгрии. Только в Риге их было 15 тысяч. В редакции русских газет поступали угрозы: «Если Вы не перестанете возмущать народ против немцев, то мы ещё до прихода немецкой армии Вам показать будем, кто здесь хозяин. Советуем Вам уже лучше сейчас убежать в Москву капусту жрать и на печке спать». С сопротивлением приходилось сталкиваться и при замене немецких вывесок русскими, введении в делопроизводство русского языка вместо немецкого. Неудивительно, что было принято решение о высылке чужеземных подданных в заволжские губернии, вспоминает «Этот день в истории».