Протестные настроения предлагаемой правительственной реформы отечественной наукине ослабевают, продолжается сбор подписей против принятия закона. «Мы делаем всё для того, чтобы вернуть законопроект на повторное рассмотрение, если нельзя отменить его совсем», – отмечает председатель Дальневосточного отделения Российской Академии наук академик Валентин Иванович Сергиенко, информирует «Тихоокеанская Россия».

«На конференции научных сотрудников РАН в Москве президент РАН Владимир Фортов рассказал о своей последней встрече с Владимиром Путиным, которая, насколько мне известно, носила позитивный характер, – продолжает Валентин Сергиенко. – Со слов Фортова, президент сказал, что он был не совсем точно информирован о состоянии дел в Российской Академии наук. Фортов рассказал ему о результатах работы РАН, о подготовке стратегии развития РАН на период до 2020 года, об участии институтов РАН в решении приоритетных научно-технических и технологических проектов, в том числе связанных с национальной безопасностью. Наверное, это тоже повлияло на то, что Путин, собираясь во Владивосток, предусмотрел встречу с руководством ДВО РАН.
- В отличие от Голодец и Ливанова, которые тоже недавно были во Владивостоке, но с вами не встречались…
- К сожалению, этих господ, видимо, мнение учёных не интересует, они сами знают, как правильно развивать науку в нашей огромной стране. Другое дело – имущественный комплекс.

О жилье для учёных: «Дальневосточное отделение РАН потеряло 100 миллионов рублей»

- Недавно Дума Владивостока перевела земли на участке между «Зарей» и «Академической», где планировалось строить жильё для молодых учёных, в другую категорию – под дачное строительство и коттеджи. Удастся ли построить жильё для ученых?
- Думаю, этот вопрос рано или поздно разрешится и жильё будет строиться. но главный результат на сегодня – мы потеряли 100 миллионов рублей, предусмотренных госбюджетом для ДВО РАН в 2013 году на строительство жилья для молодых учёных. Мы выполнили проект, провели согласование по внешним подключениям, но не смогли приложить акт землеотвода (на земельном участке, переданном Российской Федерацией в бессрочное пользование ДВО РАН!). Причина – решение Думы города о том, что эта площадка должна быть занята не много-, а малоэтажной застройкой. Оказывается, земля приглянулась дачному товариществу «Дорожник-9», которое возглавляет вице-мэр Владивостока Лобода. Программа двухлетняя, на следующий год у нас заложено ещё 180 миллионов рублей, но за эти деньги два дома не построишь. А ведь я говорил и с градоначальником Владивостока Пушкаревым, причём в присутствии зампреда правительства Шувалова. Просил ускорить рассмотрение вопроса – глава города согласился,… но утвердил решение, принятое Думой.
Наконец, в порядке исключения, нам разрешили строить в этом месте многоэтажный дом, но время ушло – денег нет. Вот так же они управятся со всем имущественным комплексом РАН, если законопроект будет принят окончательно.
- На Русском острове создан жилищный кооператив «Остров» – это как-то смягчит квартирную проблему молодых учёных?
- Да, конечно. Однако число участников от РАН в кооперативе сокращается чуть ли не каждый день: записалось около 250 человек, осталось около сотни. Во-первых, Русский находится далеко от места работы большинства сотрудников действующих институтов ДВО РАН, во-вторых, есть нерешённый вопрос с пресной водой– опресненную воду пить нельзя, а водовод на Русский не построили. Но главная причина, думаю, цена: сначала говорили – максимум 36 тысяч рублей за квадратный метр, сегодня – минимум 41 тысяча при самой скромной отделке и неопределенность перспектив строительства новых институтов на острове, за исключением Океанариума.
- Помимо кампуса ДВФУ, на Русском должны появиться новые здания академических институтов. Может быть, тогда островное жильё будет более востребовано учёными?
- Безусловно, но продвижение этого проекта, идёт вяло. Несмотря на поручение Президента, нам не разрешают приступить к проектным работам. Я пишу заявку и обоснование, получаю ответ – денег нет. Бюджет ДВО РАН практически заморожен.
Что до научно-образовательного центра, то он фактически уже существует. На базовых кафедрах, базирующихся на наших институтах, и в совместных исследовательских лабораториях полным ходом и не первый год ведётся подготовка высококлассных специалистов по многим естественно-научным и инженерным дисциплинам. У нас прекрасные связи с университетом, порядка 300 ведущих учёных задействованы в образовательных программах, они читают лекции, ведут семинарские и практические занятия, руководят курсовыми и дипломными работами, вовлекают в научные исследования талантливую молодёжь. В Школе естественных наук ДВФУ, где я являюсь директором, порядка 80 процентов публикаций выполнены с участием наших сотрудников.

О новых стройках: «С запуском центра подводной робототехники сможем ежегодно выпускать 15 новых аппаратов»

- На «Чайке» строится новый корпус Института проблем морских технологий ДВО РАН. Когда он вступит в строй?
- В сентябре этого года закончатся строительные работы, дальше останется закупить оборудование, смонтировать его и запустить в работу. Здание фактически готово к работе. Международная конференция по робототехнике, которая откроется на днях, будет проходить уже там.
Станочное оборудование стоит примерно 200 миллионов рублей. Эти средства в нашем бюджете предусмотрены, но не на текущий год, а на следующий. Когда в начале этого года во Владивосток приезжала председатель Совета Федерации Матвиенко, мы просили её посодействовать, чтобы средства были «передвинуты» на этот год – тогда уже к зиме мы бы сдали новый корпус в эксплуатацию. Нам пообещали помочь, но …. В январе получим финансирование, объявим конкурсы, к маю, надеюсь, начнем получать оборудование и к осени следующего года введём здание в эксплуатацию.
Надеемся, что с запуском центра подводной робототехники мы сможем каждый год выпускать порядка 15 различных подводных аппаратов новых типов (сегодня мы делаем новый аппарат раз в полтора-два года), а в общей сложности, мелкосерийным производством, до 30-40 экземпляров в год. Здесь же будет готовиться вся технологическая документация, которую можно будет передать на любой завод, который возьмётся за серийное производство, – «Дальприбор», «Радиоприбор». И тогда, я уверен, начнётся быстрое внедрение академических разработок предприятиями нефтегазовой отрасли, геологами, биологами, экологами…
Мы добиваемся того, чтобы центру робототехники придали статус государственного научного центра в области подводной робототехники. Это существенно ускорило бы работы по формированию на востоке страны целой высокотехнологичной отрасли.
- Пожалуй, самая закрытая стройка саммита АТЭС – океанариум, «замыкающийся» на администрацию президента. Как продвигается этот проект, в котором Дальневосточное отделение РАН участвует?
- Мы не просто участвуем – это вообще наша идея, родившаяся ещё у академика Владимира Леонидовича Касьянова, директора Института биологии моря ДВО РАН. Процесс медленно, но идёт. Строительные работы завершат в этом году, потом начнутся запуск и отладка различных систем. Думаю, к осени 2014 года океанариум заработает.

О кадрах и судах: «Никакой личной корысти не было»

- На днях передано в суд уголовное дело в отношении начальника управления капстроительства ДВО РАН Игоря Иванова, обвинённого в подлоге: он подписал акт выполненных работ, хотя фактически они выполнены не были – речь о строительстве второй очереди Института биологии моря…
- Мне очень жаль, что дело дошло до суда. На одной площадке строились два объекта – Института биологии моря и Института проблем морских технологий. Было необходимо благоустроить территорию объекта ИБМ, но сначала протянуть через неё коммуникации для объекта ИПМТ. Работ по благоустройству оставалось на 4,8 миллиона рублей – малая часть от общих 270 миллионов. Но был конец года, и если бы мы не подписали акт приёмки работ, эти 4,8 миллиона у нас бы забрали, как не использованные бюджетные средства (объект не был переходящим). Поэтому акт подписали, а с подрядчика взяли гарантийное письмо с обязательством выполнить работы, как только будут подведены водопровод и канализация. Но верна пословица, что благими намерениями выстлана дорога в ад. Крайним оказался Иванов. Я читал в материалах следствия все эти формулировки – «умышленно», «сознательно»… Всё это не так. Никакой личной корысти там не было, у меня нет ни малейшего подозрения, что этот человек что-нибудь «откатил» себе. Игорь Витальевич Иванов – авторитетный специалист, человек с незапятнанной репутаций и чрезвычайно порядочный. Надеюсь на объективное рассмотрения и благополучный исход. Да, должностное преступление имело место, но оно не должно квалифицироваться как уголовное. Строительство объекта завершено в полном объёме, в пределах утверждённой сметы, комплекс зданий ИБМ ДВО РАН находится в стадии ввода в эксплуатацию.
- Конфликтная ситуация – в Дальневосточном морском биосферном заповеднике ДВО РАН: часть коллектива недовольна новым директором Сергеем Долгановым, которого к тому же чуть не сняли с работы по суду…
- Ситуация не совсем простая, но это вещь обычная при запоздалой смене руководства. Предыдущий директор остался в коллективе, что заложило почву для конфликта. Когда новый человек начал наводить порядок – пошло противодействие. Долганова я знаю по морской биостанции «Восток», которой он руководил много лет. Это прекрасный хозяйственник, кандидат наук, то есть не случайный человек. Действительно, было решение суда о его дисквалификации за то, что он не в срок выдал инспекторам спецодежду, но решение не вступило в силу и было отменено судом второй инстанции. Думаю, если ему не мешать, а наоборот немного помочь морально, Долганов наведёт в заповеднике порядок.

Об экологии: «Завод СПГ не несёт угрозы Приморью»

- В Хасанском районе планируется строительство завода по сжижению газа, против которого выступают экологи. Как вы относитесь к этому проекту?
- Я не специалист в области экологии и склонен доверять мнению последних, но на мой взгляд не должно быть фанатизма. В ДВО РАН работает большое число выдающихся специалистов, которые в состоянии всесторонне исследовать эту проблему и предложить оптимальный вариант решения. Сам завод СПГ угрозы для экологии района не представляет, максимум – будет гореть факел для дожигания метана. Никакого SO₂, никакой закиси азота.
Большую угрозу для заповедных территорий Хасанского района представляет процесс строительства. Но это, как говорится, уже другая история. А что, если трубопровод проложить не по суше, а по дну моря – заглубить его на 3-4 метра в осадочные породы, обеспечить двойную-тройную защиту и забыть лет на 50. Тогда мы не трогаем заповедник, не тревожим тигра и леопарда, по берегу не ходят бульдозеры и толпы гастрбайтеров. Взаимоприемлемое решение может быть найдено. Мне кажется, нужно довериться специалистам. Недавно я был на Сахалине, где действует завод СПГ. С самим заводом проблем нет, но есть проблемы с подводящим сырьё трубопроводом. Эрозия, оползни и селевые потоки приводят к обнажениям трубопроводов в зоне переходов через реки. Это уже серьёзная техногенная экологическая угроза.
- Прошло 2,5 года после аварии на АЭС «Фукусима-1». Как оцениваете её последствия для России?
- Для России – никаких последствий. Опасность может представлять только рыбопродукция, выловленная в юго-западной части Охотского моря, и нечистоплотные импортёры, которые могут задёшево скупать в Японии не совсем чистую (по стандартам Российской Федерации) продукцию и ввозить её в Россию.
Тревожит другое: ситуация на АЭС «Фукусима» не улучшилась, а стала только хуже. Ежесуточно 300 тонн загрязненной воды сливается в Тихий океан. В прибрежных водах фиксируется повышенные концентрации радиоактивных ионов цезия и стронция. Японской стороной многое было сделано для защиты акватории моря, но они сами признают, что радионуклиды попадают в грунтовые воды и далее, в море c грунтовыми водами – до 300 тонн в сутки.
Мы предлагали японцам наши услуги. У нас в Институте химии ДВО РАН разработана технология утилизация жидких радиоактивных отходов – как раз таких, как в Японии, то есть с морской водой, потому что мы занимались переработкой отходов Тихоокеанского флота. Морская вода коррозионно активна, она разрушает даже нержавеющую сталь. На Фукусиме сегодня в ёмкостях хранится около 600 тысяч тонн жидких радиоактивных отходов. Долговременную герметичность временных хранилищ никто не может гарантировать из-за коррозионного разрушения материала ёмкостей и, особенно, сварных узлов трубопроводов. Именно поэтому ежесуточно в океан поступает немалое количество радионуклидов, что представляет реальную угрозу не только жителям Японии, но и их соседям, то есть – нам. Мы предложили свои технологии, но они решили работать с другими более «продвинутыми партнёрами» – французами. Время прошло – результата нет. Тогда японцы начали сами изобретать велосипед, придумали сложную, дорогую и неэффективную схему… Наши технологии позволяют уменьшить объём жидких отходов в полторы тысячи раз. По японской же технологии произойдёт уменьшение только в четыре раза. То есть у них останется 150 тысяч тонн отходов, которые в Японии хранить негде.
Но почти через полтора года, как говорится, лёд тронулся. После проведения всесторонних лабораторных испытаний наших материалов в Германии и Японии, мы близки к подписанию соглашения о проведении опытно промышленных испытаний созданных в Институте химии ДВО РАН наносорбентов на Фукуксиме-1. В успехе испытаний я уверен. Надеюсь, уже в этом году мы отправим в Японию первые партии материалов для практического использования.
Убеждён, что российские сорбенты работать на Фукусиме всё-таки будут, потому что, по самым скромным оценкам, мы обогнали основных конкурентов в этой сфере лет на 10.
Однако нужно помнить, что ликвидация последствий катастрофической аварии на АЭС «Фукусима-1» не сводится только к утилизации жидких радиоактивных отходов. В результате аварии оказались «загрязнёнными» около 30 квадратных километров территории – что с ней делать? Без международной кооперации, базируясь только на собственных амбициях, здесь не обойтись. А мы работали в Чернобыле по линии МАГАТЭ и отработали определённые подходы, создали материалы и технологии, которые сегодня наши украинские коллеги реализуют на практике.
- Вы упоминали о наводнении в Приамурье. Что можно сделать с Амуром?
- Можно строить дамбы, но по всей длине Амур не закроешь. Бороться с природой – дело опасное, но принимать меры нужно. Выход, наверное, один – строить мощную сеть гидротехнических сооружений регионального, а может быть и международного значения.
Другое дело – борьба с последствиями наводнения. Когда я слышу, что МЧС завезло самолётами куда-то очередные 400 тонн бутилированной питьевой воды, меня начинает тихо колотить: мы ещё года три назад предложили систему водоподготовки. Она уже опробована в Приморье, в Лучегорске – весь посёлок пьёт нашу воду, и воды такого качества там никогда не было. В крае накоплен большой опыт эксплуатации установок различной производительности. Мы готовы сделать мобильные установки: микроавтобус приезжает в пострадавшее село, опускает шланг за борт – и на выходе получается питьевая вода, отвечающая всем санитарным нормам: обеззараженная, прошедшая обработку озоном и ультрафиолетом. Оборудование мобильной установки стоит порядка 140-160 тысяч рублей, производительность – до 1000 литров в час. Через неделю мы самостоятельно оборудуем первую такую установку и опробуем её в пострадавших районах. Почему-то слышим рапорта о том, что самолётами возим воду, но не получаем заказ на применение результатов науки? Неужели только в разнице бюджетных средств, потраченных на транспортировку и стоимости научной разработки?

О положении дел в ДВО РАН: «К нам снова идёт молодёжь»

- Валентин Иванович, с недавних пор вы не только председатель Дальневосточного отделения РАН, но и вице-президент Российской Академии наук…
- Это возвращение к прежней практике: и академик Ильичёв, и академик Еляков, возглавляя ДВО РАН (ДВНЦ АН СССР), одновременно были вице-президентами Академии. Новых обязанностей у меня не появилось. Немного больше стало полномочий и ответственности.
- Основная проблема науки – это…
- Невостребованность. А востребованной она будет тогда, когда в стране будет развиваться производство. Сейчас есть повышенный интерес к оборонке, но в целом финансирование академических институтов тихо сползает вниз, дойдя до 0,12 процента от расходной части госбюджета, для сравнения, в Китае – 2,5 процента. В России сегодня в гражданскую науку вкладывается денег приблизительно столько, сколько в странах третьего мира. Хорошо, что худо-бедно подравнялась зарплата: она в три-четыре раза меньше, чем за рубежом, но внутри страны вполне конкурентная. Средняя зарплата по Владивостоку у нас – 36 тысяч, в целом по ДВО РАН с учётом северных надбавок – 48 тысяч. В науку снова идёт молодёжь – у нас молодых учёных уже 25-27 процентов. Не хватает учёных среднего возраста – это следствие провала, образовавшегося в 90-е годы. Но этот провал «зарастает». Главное – чтобы не мешали.
- Коснулась ли ДВО РАН кампания по выявлению «липовых» диссертаций?
- Когда всё это разворачивалось, я регулярно получал запросы: подтвердите, что в «Вестнике ДВО РАН» опубликована такая-то статья. Смотрю – нет такой статьи… Оказалось, те ребята, которые в Москве писали диссертации на заказ, делали на наш журнал фиктивные ссылки, полагая, что никому в голову не придёт идея проверки реальности ссылок и публикаций «выдающихся» учёных, защищающих диссертации в московских советах…

Беседовал Василий АВЧЕНКО