6 января 2016 г. в 4 ч. 30 мин. по московскому времени штатные средства сейсмологического контроля различных стран зафиксировали на северо-востоке Северной Кореи в районе испытательного полигона Пхунгери (провинция Янгандо), что в 200 км от границы с Россией, подземный толчок магнитудой до пяти баллов. По характеру колебаний было установлено, что он носит не природный, а техногенный характер. Через несколько часов последовало заявление «Центрального телеграфного агентства Кореи» (ЦТАК), из которого мир узнал, что Северная Корея осуществила подземное испытание водородной бомбы, информирует «Тихоокеанская Россия».
По оценкам специалистов, мощность взрыва в эпицентре составила шесть килотонн. Физики-ядерщики Сеульского государственного университета отметили, что это слишком мало для полноценного водородного заряда, т.к. обычно мощность водородной бомбы составляет десятки-тысячи килотонн. Было сделано предположение, что северокорейские испытания – это либо технологический провал, либо не полноценная бомба, а тестовое использование термоядерной реакции. Российские и американские эксперты к подобным оценками отнеслись более сдержанно, отказываясь делать окончательный вывод при отсутствии точных данных о проектной мощности, целевых показаниях и замерах по сейсмодинамике.
Для специалистов ИИАЭ ДВО РАН события в КНДР не стали неожиданными. 9 октября 2015 г. в комментариях по итогам 70-й сессии Генеральной ассамблеи ООН мы отмечали, что отказ США от предложений КНДР заключить двухсторонний мирный договор окончательно и бесповоротно развяжет руки Пхеньяну в практической реализации ракетно-ядерной программы. Это, похоже, и происходит. По сути дела, со стороны северокорейского режима мировому сообществу брошен вызов, на который должна была бы последовать соответствующая жёсткая реакция. Однако такой реакции не последовало, что позволяет констатировать возникновение в обществе некоего синдрома привыкания к северокорейским эскападам.
Реакция мировой дипломатии и общественности на эти события была своеобразной. Осуждая сам факт испытания, министр иностранных дел Японии Фумио Кисида заявил о намерении лично убедить российских и китайских коллег в необходимости введения максимально жестких санкций против КНДР. Он подчеркнул важность роли, которую обязан играть Китай в сдерживании северокорейского режима. Кисида напомнил, что Пекин уже попал под сильную критику со стороны США за провал стратегии поддержки северокорейского режима в обмен на его «приличное поведение». В ответ МИД КНР заявил, что «корень северокорейской проблемы не в Китае, и ключ к её решению также не в Китае».
Российская дипломатия сообщила о готовности России принять участие в выработке новой резолюции по КНДР, но саму позицию России официальные лица страны пока не озвучили. Отсутствуют какие-либо оценки и комментарии со стороны авторитетных политологов и экспертов-корееведов. Создаётся впечатление, что сейчас, в отличие от жесткой и оперативной реакции на северокорейские испытания 2006, 2009 и 2013 гг., у мирового сообщества, и в первую очередь у главных заинтересованных государств, нет консолидированного мнения о том, какие конкретно меры должны быть приняты в отношении КНДР. Немалую роль в этом сыграла, по нашему мнению, невнятная позиция США, чья политическая элита уже полностью погрузилась в предвыборную президентскую кампанию.
В 2015 г. забрезжил луч надежды в отношении реализации политико-экономических реформ в КНДР. Были и иные моменты, вселявшие надежду на ослабление напряженности на Корейском полуострове, в частности, Москва и Пхеньян по-деловому заговорили об интеграционной составляющей двухсторонних отношений. Сейчас же возникают другие вопросы: «Зачем?» и «Почему?» именно в начале 2016 г. Пхеньян создал такую серьёзную проблему? Что касается внешнеполитической составляющей, то демарш северокорейского руководства мы расцениваем не иначе как продолжение политики ядерного шантажа в целях политического торга и игры на противоречиях региональных акторов. Можно предположить, что этот шаг – практическое воплощение предупреждений Вашингтону и Сеулу или же демонстрация Пхеньяна своего отношения к Пекину, мол, «обойдёмся и без вас» (в последние годы отношения между Китаем и КНДР заметно охладились, достаточно сказать, что после смерти Ким Чен Ира лидеры КНР и КНДР ещё ни разу не встречались). Но вероятна и внутриполитическая составляющая: не исключаем, что ядерные испытания и пуски баллистических ракет могут быть связаны с возникшими проблемами внутри самой КНДР, а точнее с состоянием «кимовского» режима. Допускаем, что в Северной Корее назрели или назревают события, которые заставили молодого северокорейского лидера предпринять подобные меры в целях консолидации нации. К таким событиям могут относиться проблемы, связанные с провалом экономических реформ и, как следствие, проявлением признаков недовольства и недоверия северокорейцев к лидеру и властям. Не исключены волнения в армейской среде из-за прошедших в 2015 г. чисток среди командного состава КНА.
Есть ещё одна проблема, которая может быть, пожалуй, одной из главных: «Есть ли в северокорейском партийно-политическом и военном истеблишменте люди, способные просчитывать последствия предпринимаемых ими шагов и влиять на решения «мудрого руководителя»?» Судя по всему, такие личности в сегодняшней Северной Корее либо отсутствуют, либо они также заражены бациллами авантюризма и безответственности.
Специалисты ИИАЭ ДВО РАН, как и все жители Приморья, реально представляют ту угрозу миру и безопасности, которую несут уже четвертые по счёту ядерные испытания КНДР в непосредственной близости от территории края. Более того, эти события могут повлечь за собой резкую эскалацию военно-политической обстановки на Корейском полуострове, да и по всему периметру границ Тихоокеанской России. И самое неприятное, что северокорейское руководство не намерено отказываться от провокаций и нагнетания напряженности как инструмента своей политики.
В мае 2016 г. в Пхеньяне после 35-летнего перерыва планируется проведение VII съезда Трудовой партии Кореи. Возможно, что в свете последних событий его решения и итоги могут быть судьбоносными не только для партии, но и всего северокорейского общества. Не исключено, что в преддверие партийного форума мы станем свидетелями череды громких событий в КНДР, которые могут повлиять на архитектуру региональной безопасности Северной Пацифики.
Отдел международных отношений и проблем безопасности ИИАЭ ДВО РАН, оригинал материала