Китайский юань c 1 октября 2016 года официально вошёл в список резервных валют Международного валютного фонда с долей 10,93 %, заняв третье место после доллара США (41,73%) и евро (30,93%). Это означает, что все центробанки мира теперь обязаны держать часть своих резервов в юанях, давая тем самым стимул к усилению финансовой мощи Китая, информирует «Тихоокеанская Россия», ТоРосс.
Взлёт юаня на вершину мировой экономики был настолько стремительным, что эксперты заговорили о скором наступлении эры двухвалютной системы «юань-доллар», предрекая юаню второе место в корзине мировых валют всего через три года на фоне ослабления евро, иены и фунта стерлингов. А первое место – спустя десять лет.
Для этого есть веские основания. Ещё в 2008 году Пекин начал выдавать кредиты напрямую в юанях, минуя доллар США, сначала периферийным государствам вроде Фиджи и стран Океании, а затем подсадил на юаневую «кредитную иглу» множество африканских государств. Далее, в совершенстве отработав эту схему на латиноамериканских странах, Пекин начал играть по-крупному, предприняв серьёзные шаги по «юанизации» Европы и государств Евразии, не исключая Россию.
В 2013 году Народный банк Китая и Европейский центральный банк подписали крупнейшее в истории Китая за пределами Азии двустороннее соглашение о валютном свопе на 45 миллиардов евро. К слову, подобные соглашения уже были заключены между КНР и её ближайшими соседями в Азиатско-Тихоокеанском регионе – Японией, Южной Кореей, Новой Зеландией, Малайзией, Монголией…
В 2014 году юань начал впервые торговаться на Лондонской бирже, а годом позднее были созданы оффшорные юаневые центры в Швейцарии, Франции, Германии, Люксембурге и Чехии. Центробанки большинства европейских стран, а также России, включили китайскую валюту в свои портфели. Китай щедро кредитовал Грецию, Португалию, Испанию и Украину в периоды постигших их финансовых кризисов.
Поистине прорывным для юаня стал 2015 год, когда всего за несколько месяцев Китай окружил сопредельные страны «юаневым кольцом», опередив иену, гонконгский доллар и доллар США. Тогда же Китай стал основным кредитором США, вложив в американскую экономику 1,261 триллиона долларов, что составляет около четырёх годовых бюджетов России. Более того, КНР заняла первое место по объёму золотовалютных резервов на планете. Всё это способствовало значительному усилению юаня на мировом рынке.
Однако самым грандиозным проектом, инициированным Пекином с целью сместить американский доллар с позиций мировой валюты, стал «Один пояс, один путь». Этот беспрецедентный по масштабам транспортный маршрут приведёт к значительному ускорению и, следовательно, удешевлению доставки в Европу китайских товаров через сухопутные трассы «Экономический пояс Шёлкового пути» и морские направления «Морской Шёлковый путь ХХ1 века». Для реализации этого проекта Пекин учредил 40-миллиардный долларовый Фонд Шёлкового пути, а также 100-миллиардный долларовый Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ), начавший свою работу летом 2015 года. В то же время усилиями кредитоспособного Китая началось перераспределение влияния МВФ на развивающиеся страны.
Аналитики начали рассматривать созданный при поддержке Европы АБИИ, который возглавили Китай, Индия и Россия, как потенциальную угрозу нынешнему доминированию США и их союзников. Ведь совокупные средства Фонда Шёлкового пути и АБИИ сравнимы с капиталом Азиатского банка развития (действующего в интересах Японии); они составляют чуть менее объёма средств, которым располагает Всемирный банк; и всего в два с половиной раза ниже капитала, которым оперирует МВФ (политику Всемирного банка и МВФ определяют США). В число учредителей АБИИ не вошли США и Япония; при этом членами этой организации стали все государства, лежащие на маршруте «Один пояс, один путь», а также традиционные союзники США и Японии – к примеру, Австралия, Южная Корея, Израиль и Великобритания.
Рост доверия к юаню обозначился переходом с американского доллара на национальные валюты при совершении финансовых и торговых сделок между КНР и практически всеми странами мира. В частности, с Россией Китай торгует напрямую в паре рубль-юань, минуя американского посредника, с 2015 года. Более того, повышению ликвидности китайской валюты на мировом рынке будут способствовать операции по купле-продаже нефти между Россией и Китаем: в середине июня 2015 года третий по величине в России производитель нефти – «Газпром» перевёл все сделки по продаже нефти Китаю в юани. Тогда же крупнейшие российские банки, не исключая Сбербанк и ВТБ, начали получать кредиты в китайской валюте. А осенью 2016 года Китай обещал российскому Внешэкономбанку выдать кредит на 10 миллиардов юаней (1,5 миллиарда долларов).
В 2016 году уже четверть торговых операций на планете совершалась в юанях. В частности, непрерывно растёт число юаневых сделок в Европе, отрицательно сказываясь на популярности евро и доллара. По оценкам экспертов, уже в 2017 году юань может стать свободно конвертируемой валютой (до сих пор курс юаня корректируется правительством КНР), а ещё через несколько лет – догнать и перегнать по популярности американский доллар.
Политические события также складываются в пользу роста значимости юаня в мире. К отказу от доллара США склоняются в последнее время страны БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, ЮАР). Так, в апреле 2016 года Новый банк развития БРИКС выпустил первый пакет облигаций в юанях на сумму порядка 2,5 миллиарда (чуть менее 400 миллионов долларов), а до конца года банк выпустит ещё несколько пакетов, номинированных в валютах стран-участниц системы БРИКС итоговой стоимостью 1 миллиард долларов.
К настоящему времени страны ЕАЭС (Россия, Казахстан, Белоруссия, Армения, Киргизия) также объявили об ограничении использования американского доллара в расчётах на своих территориях. Это, безусловно, снизит спрос на американскую валюту, а в освободившиеся ниши быстрее других национальных валют устремится юань.
Безусловно, существуют многие оговорки относительно безоблачного будущего юаня в ближайшее время. Рост китайской экономики замедляется; инфляция в стране идёт высокими темпами; внутренние долги говорят о возможном надвигающемся банковском кризисе; а девальвация юаня летом 2016 года вынудила инвесторов снизить объём инвестиций в китайскую экономику на 5-6 %. Тем не менее юань уже занял настолько значительные высоты в мировой финансовой системе, что, скорее всего, китайскую валюту может ожидать лишь некоторая коррекция перед её окончательным укреплением на мировом финансовом пространстве.
София Пале,
кандидат исторических наук, научный сотрудник Центра Юго-Восточной Азии, Австралии и Океании ИВ РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
http://ru.journal-neo.org/2016/11/26/yuanizatsiya-nabiraet-oboroty/