Корреспондент Nat-Geo отправилась волонтёром-экскурсоводом в Курильский заповедник, где несколько месяцев жила на кордоне и водила туристов по кальдере вулкана Головнина, информирует «Тихоокеанская Россия».

Нигде прежде я не была так близка к корейс­кой интеллигенции, как в зарослях бамбучника. По этому­ жёсткому злаку ходишь как в плаще-невидимке — не оставляя ни следов, ни тропинки. Передвигаться нужно аккуратно, след в след. За мной сквозь заросли продираются 24 профессора из Южной Кореи. В джунглях острова Кунашир — самого южного из Курильских островов — мы все оказались по службе. Они — в рамках научной конференции по сотрудничеству России и Кореи, я — для волонтёрской работы экскурсоводом в заповеднике.

Заповедник «Курильский» был создан в 1984 году. Волонтёров здесь начали принимать совсем недавно — с 2013 года. Курильскому, как и другим российским заповедникам, в основном требуется мужская сила: поддерживать экологические тропы, ремонтировать кордоны, участвовать в экопросветительских мероприятиях. Для меня подходила разве что вакансия экскурсовода.

Я нашла её на официальном­ сайте заповедника. И сразу поняла, что надо ехать. Воображение рисовало заманчивые картины дикой природы: как я загораю на лежбище с морскими котиками и лениво рассматриваю прыгающих на горизонте касаток. Сердце жаждало новых эмоций. Мозг подкупила возможность дешевле посмотреть один из самых дальних уголков нашей страны. Я заполнила анкету на участие в программе — и почти сразу получила приглашение.

Уже в первый день стало понятно: покупать продукты на Кунашире — гиблое дело. Ценник на товары здесь в два раза выше, чем на материке. И это не единст­венный минус.

— Свежая? — разглядываю я в магазине булочку с сыром за 60 рублей.

— Да, сегодня привезли­, — моментально отзывается продавщица.

Я верчу упаковку в руках: булочка появилась на свет в тот же день, что я вылетела из Москвы, — то есть неделю назад. На Кунашир мы приехали одновременно. По меркам местных мы с ней — свежие.

Здесь во всём другая система измерений. «Если погода позволит… » — так каждый курильчанин заканчивает рассказ о планах на будущее. Широта Сочи, холодное течение Охотского­ моря и ледяной ветер с Тихого океана определили местный климат, а точнее — его отсутствие. Каждое утро, выходя из дома, я кладу в рюкзак одежду на все случаи жизни — от купальника до куртки. Погода меняется каждые пять минут и каждые пять километров. В Южно-Курильске могут быть туман и дождь, а в соседнем Отрадном — солнце и радуга.

Кроме погоды особой разницы между посёлками нет — одни и те же уткнувшиеся в холмы приземистые домики сейсмо­опасной зоны. Возле них сохнет бельё и бегают куры. Если бы не океан и вулканы на заднем плане, картина напоминала бы деревеньку под Орлом. Правда, зарабатывают тут побольше — благодаря районному коэффициенту. Для новеньких зарплата в два раза выше, чем на материке, и затем растёт с каждым годом. Основное занятие — рыболовство. Работа тяжёлая и мужская, поэтому женщин на острове в разы меньше. Всех мужчин, с которыми мне удаётся пообщаться, объединяют четыре черты: костюм из магазина «Рыболов», отметка о разводе в паспорте и возраст лет на десять младше, чем дашь на вид.

Четвёртую черту формулирует мой новый знакомый — рыбак Саша:

- Я не раз бывал в Москве и даже представить себе не могу, как вы там живёте. Это невозможно, если ты знаешь, что такое Курилы! Да, здесь нет многих удобств, которые есть у вас, с интернетом и связью плохо, но без них можно обойтись. А вот без этой природы, — он машет рукой в сторону леса, — без этого воздуха, без этой свободы — я уже не смогу. Курилы — как магнит, если один раз увидишь — всегда будешь хотеть вернуться.

Главный город на острове — Южно-Курильск. В нём есть кинотеатр, Дворец культуры­ и основное разв­лечение местных — баня. Летом горячую воду в домах отключают из экономии, поэтому по выходным все ходят в баню. Здесь это настоящий клуб, где можно и привести себя в порядок, и повидать старых знакомых. Причём условия в бане не менее суровые, чем на улице, — только температура выше. Когда я захожу в парилку, у меня чуть не вылезают глаза из орбит — термометр показывает 108 градусов! Я вспоминаю, что снизу температура ниже, и присаживаюсь. Следом­ заходит продавщица из соседнего магазина. Окинув меня снисходительным взглядом, она взбегает на верхнюю полку и усмехается: «Москвичи!».

В бане я бываю раз в неделю, когда езжу в город. А живу на кордоне — то есть в домике инспектора по защите окружающей среды. Кордонов на острове семь, мой стоит посреди леса в кальдере вулкана Головнина. Кальдера — это, по сути, дно просевшего вулкана. После мощного извержения шесть тысяч лет назад стенки кратера обрушились и образовалась чаша диаметром пять километров.

Её-то мы и пересекаем вместе с корейцами. Топтание бамбучника сопровождается аплодисментами и песнями народов мира. Кальдера напоминает стадион «Олимпийский» — и формой чаши, и громкостью концертов. Слушатели здесь — самые важные на свете: медведи. Они могут лакомиться в кедровом стланике вдоль дороги.

Услышав шум, медведь уйдёт с пути. Если его не трогать — и он не тронет. При нарушении этого­ уговора медведя ждёт место в краеведческом музее, а от молчаливых путников останутся лишь рожки да ножки, точнее — резиновые сапоги. По ним сотрудники заповедника и распознают туристов после встречи с косолапым. Мы с сапогами расставаться не готовы — поэтому кричим и поём по дороге к главным достопримечательностям.

Семикилометровый маршрут по кальдере богат на подъёмы и спуски. Но немолодые корейцы не жалуются. В группе есть даже турист 1941 года рождения, который уверенно шагает в хвосте колонны.

Кальдера, как и весь остров, содержит чуть ли не половину Красной книги России. Впрочем, у корейцев низкорослые пейзажи не вызывают такого же восторга, как у меня. — Да у нас вся Корея в этом бамбучнике! — фыркает один из туристов после моего рассказа об уникальности острова. Вся флора и фауна Кунашира — японс­кая, поэтому и угодила в нашу Красную книгу. Хотя редкие экземпляры всемирного значения здесь тоже имеются.

Особая удача увидеть рыбного филина — самого крупного представителя своего семейства. Его длина — 70 сантиметров, размах крыльев — 2 метра. Во всём мире насчитывается не больше двух сотен рыбных филинов, а на Кунашире живёт около 50. В ближайших планах Курильского заповедника — окольцевать их и получить грант на изучение. Уже сегодня остров напоминает пятизвёздочный отель для рыбного филина. Повсюду расставлены кормушки со свежей рыбой, возле которых по ночам дежурят фотографы. Но сердце филина склонно к изменам: несмотря на ухаживания, некоторые особи улетают жить в Японию.

До неё 26 километров через пролив. Япония отсюда — Страна заходящего солнца, потому что находится к западу от Кунашира. В хорошую погоду видно, как в горах на полуострове Хоккайдо гаснет солнце. Там — национальный парк, идентичный Курильскому заповеднику. Вот только подход к охране природы у них другой. Если наши туристы шумят, отпугивая медведей, то японцы водят группы как можно тише, чтобы не тревожить животных. Зато всегда с ружьём. У нашего инспектора тоже есть ружьё, но использовать его он старается по минимуму. А потому постоянно рассказывает истории, как медведь загнал его на дерево или заставил несколько часов просидеть в море. Мне на экскурсии ружьё не положено, зато заповедник снабжает полной сумкой средств защиты: сигнальными шашками и перцовыми баллончиками. Но главная оборона всё-таки — поющие корейцы.

Концерт вокальной самодеятельности не проходит бесследно — на сырой земле видим свежую когтистую «печать». Очевидно, медведь услышал нас и ушёл с пути. Корейцы с восторгом щёлкают фотоаппаратами и прикладывают фантики от конфет для сравнения. Я озираюсь по сторонам, чтобы убедиться, что сегодня в лесу съеденными будут только конфеты.

Наконец наш поход с элементами экстрима достигает цели — вулканического сердца кальдеры. Представьте: вы в окружении кольца из сопок, которые выползают из тумана, как хребты динозавров. Тысячелетиями они ходят по кругу, словно привязанные к скале в центре. Когда-то она была верхушкой вулкана. У основания скалы — неестественно белая дымящаяся гладь озера. Кажется, что в него опустили кипятильник: на поверхности булькают пузырьки­ и кое-где выходят кудрявые завитки пара. Недаром озеро называют Кипящим. Инопланетность происходящего довершает редкое ощущение: вокруг на многие километры — ни души. Романтику портит только запах тухлых яиц — вода богата сероводородом, отсюда её непривычно белый цвет.

Из лирических размышлений меня выдёргивают облачившие­ся в плавки корейцы. Нет, здесь купаться нельзя. Я объясняю, что в озере бывают выбросы кипятка, под водой и илом — пус­тота, в которую можно провалиться и исчезнуть навсегда. Показываю на стоящую на берегу могилку — памятник предыдущим любителям водных процедур. А затем провожаю туристов вдоль протока, который когда-то вырыли японцы, промышлявшие добычей серы. Проток переходит в другое озеро — Горячее. На самом деле оно очень холодное, но благодаря смешению вод подходит для купания.

Да, условия не курортные. Но таковы Курилы — казалось бы, забытая богом, но не забытая туристами и политиками земля. Эта скалистая гавань на пересечении ветров, морей и вулканических плит — предмет многолетних распрей. Издавна здесь жили аборигены — айны. Их вытеснили японцы. А в 1946 году Курилы перешли СССР за помощь в американо-японском конфликте. Смириться с потерей наши соседи не смогли и вот уже 70 лет пытаются вернуть территорию.

Говорят, больше всего любишь то, что получил с трудом, — и это в точности про наши восточные острова. Несмотря на суровый климат и трещащую по швам цивилизацию, люди отсюда не только не уезжают на материк, а, наоборот, продают квартиры даже в Подмосковье, чтобы жить на Курилах. Питаться дарами моря, видеть из окна океан, слышать крики чаек и шум ветра.

Принадлежавший многим, но не отдавшийся никому, Кунашир не заботится о том, какое впечатление производит, и этим цепляет за живое. Остров сопротивляется всем попыткам заковать его в бетон и трубы и запутать в сетях бюрократии — порывами ветра смахивает расписания и рейсы, землетрясениями отвечает на строительство, резкой сменой погоды напоминает: он — вне ожиданий, предсказаний и прочих инструментов для упорядочивания мира.

Ломая опоры цивилизации, Кунашир не скупится на красивые подарки — солёный привкус ветра на губах, сладковатый от цветов воздух, тени вулканов на горизонте и расползающиеся по земле языки тумана. И ты понимаешь: здесь всё правильно.

Координаты

Как стать волонтёром. Информацию о волонтёрских программах можно найти на сайте заповедника «Курильский» (kurilskiy.ru). Для участия нужно заполнить анкету. Пропуск, переезды по острову и проживание обеспечивает заповедник. Заплатить придётся только за дорогу до Кунашира.

Когда ехать. Август и первая половина сентября — самое тёплое время в году, когда температура поднимается до +18 ◦С, морские котики выползают на берег погреться, а особо закалённые турис­ты даже купаются в Охотском море. В конце июля — начале августа начинается лососёвая путина, что даёт возможность полакомиться свежей икрой.

Как добраться. Удобнее всего лететь рейсами авиа­компании «Аврора» (flyaurora.ru) из Южно-Сахалинска. Расписание зависит от погоды, иногда приходится неделями ждать отправления. Также из Южно-Сахалинска в Южно-Курильск следует пароход, но билеты на него не продаются онлайн, их можно купить только в городских кассах.

Что нужно знать. Территория заповедника — погранзона, поэтому для посещения требуется пропуск. Туристы из России могут получить его в отделении ФСБ города Южно-Сахалинска. Это займёт минимум один день. Для волонтёров администрация заповедника оформляет пропуск заранее и присылает его копию по электронной почте.

Юлия Степанова, Nat-Geo