Принятие в минувшем месяце, 16 июля 2015 года нижней палатой японского парламента пакета из 11 законов в сфере обеспечения национальной безопасности, несомненно, относится к важнейшим событиям текущей мировой политики. Оно окажет серьёзное влияние на процесс формирования политической карты не только Азиатско-Тихоокеанского региона, но и всего мира, информирует «Тихоокеанская Россия», ТоРосс.
Прямо противоположный характер реакции в Вашингтоне и Пекине на итоги голосования в нижней палате парламента Японии по предложенному правительством пакету законов был вполне ожидаемым. Их последующее прохождение через верхнюю палату вряд ли может вызывать сомнения, принимая во внимание большинство мест, которым располагает правящая Либерально-демократическая партия (ЛДП) с союзником Новая Комейто и в этой палате парламента, пишет электронно-аналитический журнал «Новое Восточное Обозрение».
Главной законодательно утверждённой новацией в сфере безопасности становится возможность участия «японских сил самообороны» (ЯССО) в вооружённых конфликтах за пределами национальной территории под предлогом использования права ООН на коллективную самооборону и возникновения угрозы жизни граждан страны, находящихся за границей.
Критики новых законов обращают внимание на нечёткость используемых формулировок, что предоставляет правительству определённую свободу толкования тех или иных событий в обширной «серой зоне», располагающейся между состояниями мира и войны. Сокрытию от общественности реальных намерений правительства будет способствовать закон об уголовной ответственности любого гражданина за разглашение секретной информации, которой он располагает в силу служебных полномочий или полученной любым иным способом. Этот закон был принят в декабре 2013 года.
В ходе обсуждения проблемы нечёткости формулировок ставятся различные вопросы. Например, что значит «угроза жизни японских граждан», которая послужит основанием для отправки подразделений японских сил самообороны в тот или иной регион мира? Какова цена утверждениям представителей правительства о том, что Японии не грозит автоматизм вовлечения (теперь на мировой арене) в вооружённые конфликты с участием ключевого союзника США?
Вполне возможны эмоциональные оценки данного события в стиле «прохождение точки невозврата». Хотя на самом деле факт принятия новых законов в сфере безопасности лишь подвёл черту под очередным этапом длинного процесса «нормализации» Японии, начавшегося с окончанием холодной войны. Эти итоги носят промежуточный характер, поскольку символом его завершения и реальной «точкой невозврата»” может стать только полная отмена статьи 9 национальной конституции 1947 года, не имеющей аналогов в конституциях других стран. Она включает в себя два основных постулата: Япония отказывается от войны, как средства решения государственных проблем и, следовательно, от обладания вооружёнными силами, как основного её инструмента. Оба эти положения продолжают играть роль барьера на пути к завершению процесса «нормализации» Японии.
Его точкой отсчёта можно считать 1960 год, когда правительством премьер-министра Нобусукэ Киси (дедом нынешнего премьер-министра Синдзо Абэ) был заключён американо-японский договор о безопасности.
И уже тогда японские юристы начали указывать на прямое несоответствие реальной картины, вырисовывающейся в результате реализации государственной политики в сфере безопасности, и конституционных ограничений на неё.
Оно становится особенно очевидным сегодня, когда так называемые «японские силы самообороны» де-факто уже стали одними из самых мощных в мире вооружённых сил.
Для японской общественности и соседей Японии (прежде всего Китая) это несоответствие не носило столь раздражающего, как сегодня, характера. Поскольку с определёнными оговорками можно было утверждать, что действовавшим до 16 июля законодательством японские силы самообороны были (в основном) «заперты» на собственной территории. Но правительственное решение от 1 июля 2014 года о возможности использования Японией права ООН на коллективную оборону от агрессии страны, внешней по отношению к некоему союзу, резко обострил проблему упомянутого несоответствия.
Опросы общественного мнения, проведённые ведущей японской газетой «Майнити» за десять дней до голосования в парламенте, показали, что число противников предложенного правительством пакета законов только за два месяца возросло на 5 % и составляет уже 61 %. И это даёт основание той же «Майнити» констатировать «расширение пропасти между обществом и парламентом».
Принятие новых законов в сфере безопасности послужило поводом для очередной активизации руководства Окинавы, выступающего против правительственных планов оставления на острове американской военно-воздушной базы «Футэмма».
Сам факт роста числа противников военной активизации страны представляется весьма примечательным, если иметь в виду, что в Японии давно отмечается рост антикитайских настроений. Как, впрочем, и в Китае – антияпонских.
Интуитивным ощущением простых граждан о том, что совершается нечто противозаконное и опасное, соответствовало заключение юристов из ведущих университетов Японии, привлечённых оппозицией в ходе парламентских дискуссий. Оно свелось к констатации безусловного противоречия основному закону страны предложенных правительственных законопроектов.
Активная часть населения опасается, в частности, того, что новые законы сократят потенциал общественного контроля над конкретными мероприятиями правительства в сфере обороны и спровоцируют в некоторых из азиатских стран (а в Китае просто усилят) негативные ассоциации с Японией периода Второй мировой войны.
Как выше отмечалось, политика постепенного «обхода» под тем или иным предлогом конституционных ограничений в сфере обороны и безопасности началась ещё на рубеже 50-60-х годов.
В последние 10-15 лет такими предлогами были различные псевдоявления, типа «терроризм», «пиратство», «неконвенциональные войны», на самом деле, едва ли обладающие собственной субъектностью. Эти и прочие симулякры были призваны прикрыть подготовку основных мировых игроков к вполне «конвенциональным» (то есть межгосударственным) конфликтам.
Уже становится не смешно от официальных сценариев американо-японо-индийских военно-морских учений (с участием десятков боевых кораблей, включая ударные авианосцы) по «отработке борьбы с пиратами и террористами». Последние, видимо, очень бы возгордились, если бы узнали, что именно они являются причиной такого переполоха среди некоторых из «господ» современного мира.
Подобные мероприятия вызывают вполне обоснованные ассоциации с предысторией глобальных трагических событий недавнего прошлого. Тут уж не до смеха. Ощущение провоцирования очередной глобальной трагедии и лежат в основе резко усилившегося протеста японской общественности против расширения географии и масштабов активности японских сил самообороны.
Несмотря на опасения относительно возможных последствий становления Китая в качестве второй мировой державы, японцы не могут не ценить тот факт, что великий сосед одновременно является их главным торговым партнёром. Что крайне важно в условиях вновь возникающих проблем в японской экономике.
Более того, из Пекина начали исходить заманчивые намёки на возможность резкого расширения двустороннего экономического партнёрства в случае отказа Токио от курса на ремилитаризацию и «правильной» оценки собственной недавней истории. И зачем, спрашивает сам себя японский обыватель, в этих условиях провоцировать столь нужного (хоть и вызывающего опасения) партнёра?
А затем, отвечает про себя значительная часть японских элитариев, что нужно использовать последние резервы потенциала ловчения с политическими симулякрами. Поскольку дальнейшее развитие процесса «нормализации» Японии теперь прямо упирается в статью 9 национальной конституции.
Судя по всему, её полное устранение является главной целью всей политической карьеры С. Абэ. В Японии не исключают, что нынешний премьер ощущает себя продолжателем и финишёром дела, начатого 55 лет назад его дедом.
Однако ситуация, складывающаяся в стране после принятия нового пакета законов, вполне может означать, что, одержав тактическую победу в 2015 году, С. Абэ и ЛДП тем самым «спроектировали» себе перспективу стратегического поражения уже в следующем году, когда пройдут очередные промежуточные выборы в верхнюю палату парламента. Ибо без (теперь сомнительного) получения ЛДП двух третей депутатских мест и в верхней палате нечего и думать о запуске крайне сложной процедуры конституционных изменений.
Наконец, обращает на себя внимание визит в Пекин ближайшего советника японского премьер-министра Сётаро Яти, который занимает пост главы аппарата совета безопасности Японии. Поездка в Китай высокого японского чиновника состоялись как раз в то время, когда в парламенте Японии проходила процедура голосования по пакету новых законов в сфере безопасности.
Судя по утечкам в прессу, в ходе его переговоров с членом Госсовета КНР Ян Цзечи обсуждалась возможность визита С. Абэ в Пекин во время празднования в Китае 70-летия завершения войны на Тихом океане. Кстати, в это же время в Пекине (по тому же случаю) будет находиться и президент России В.В. Путин. Нельзя исключать возможности проведения в это время неформального саммита лидеров трёх ведущих стран Северо-Восточной Азии.
Что имело бы чрезвычайно важное значение для стабилизации ситуации в регионе, подвергающейся в последнее время воздействию различного рода негативных событий. К ним относится и новое законодательство Японии в сфере безопасности.
Владимир Терехов,
эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
Источник: http://ru.journal-neo.org/.