Небо начала августа 1945 года принесло ядерную катастрофу на Японские острова: американский бомбардировщик сбросил на Хиросиму 6 августа первую атомную бомбу, спустя три дня смертоносной бомбардировке подвергся Нагасаки. Жертвами стали простые люди, напоминает «Тихоокеанская Россия», ТоРосс.

Последствия бомбардировок были ужасающими. Почему же США не покаялись за военные преступления в Хиросиме и Нагасаки? Вот какое объяснение этому факту даёт Маргарита Проханова в своей статье «Жертвоприношение», опубликованной газетой «Завтра»:

- Утром 6 августа 1945 года бомбардировщик ВВС США B-29, носивший имя матери командира экипажа полковника Пола Тиббетса — «Энола Гей», — сбросил на Хиросиму урановую атомную бомбу мощностью от 13 до 18 килотонн в тротиловом эквиваленте. Спустя три дня, 9 августа 1945 года, другая атомная бомба, на этот раз плутониевая, мощностью от 19 до 21 килотонн, была сброшена экипажем под командованием Чарльза Суини на Нагасаки.
В результате колоссальных взрывов мгновенно погибли десятки тысяч человек. К концу 1945 года общее число жертв в Хиросиме, включая скончавшихся от лучевой болезни и онкологических заболеваний, достигло, по разным оценкам, от 90 до 166 тысяч человек. В Нагасаки эта цифра составила от 60 до 80 тысяч.
С позиции сегодняшнего дня, спустя 80 лет, многие историки и военные аналитики приходят к заключению об отсутствии военной необходимости в применении атомного оружия в августе 1945 года. Это мнение находит поддержку и в более ранних источниках, таких как официальное «Исследование эффективности стратегических бомбардировок», опубликованное правительством США уже в 1946 году, где также утверждалось, что атомные бомбы не являлись необходимым условием для победы в войне.
Так что же это было? Возмездие японцам, демонстрация американской мощи Советскому Союзу?
В любом случае применение атомного оружия против густонаселённых городов, повлекшее массовую гибель мирного населения, является военным преступлением чудовищного масштаба, актом государственного терроризма.
Когда мы говорим о таких событиях, как удары по Хиросиме и Нагасаки, в контексте «возмездия», мы бессознательно обращаемся к ветхозаветной истории Содома и Гоморры: «Если найдётся в городе десять праведников — Я пощажу весь город ради них», говорит Бог Аврааму. Но если не найдётся — будет уничтожен и праведный, и виновный. Идея коллективной ответственности, всплывшая на поверхность в XXI веке, превалирует над идеей индивидуальной вины именно в Ветхом Завете. Недавно сенатор Линдси Грэм (признан в России террористом и экстремистом. — ред. «Завтра») заявил, что, раз США сбросили две атомные бомбы на Японию в конце Второй мировой войны, то и Израиль имеет право и должен использовать любые бомбы в секторе Газа.
Новый Завет, напротив, отвергает идею «священного возмездия». В христианской логике нет места уничтожению городов в качестве мести. Но, увы, ужасы Судного дня отпечатались в коллективном сознании лучше, чем призывы к любви и всепрощению.
В былые времена, в эпоху широких жестов и благородных эпических историй о правителях-героях, живущих в эпосах и сагах, представить ядерную бомбу во главе государства никто ещё не мог. Сегодня мало кто может вспомнить фамилию генерала, который выбрал цели для бомбардировок. Имена же бомб — «Малыш» и «Толстяк» — известны всем.
Возможно, соблазнительная одержимость алхимией в позднем Средневековье была своеобразной предтечей атомной мечты как идеи абсолютной силы, заключённой в работе с материей.
От поиска философского камня до расщепления атома — путь человечества снова и снова ведёт к запретному знанию, за которое приходится платить. Процесс сакрализации ядерного оружия начался уже в момент его рождения. Бомба воспринималась как сила, способная «уничтожить мир» — идея, может и приходившая людям в голову, но бывшая до этих пор прерогативой Господа, а не человека.

Как писал Пол Бойер, в первые послевоенные годы американское общественное сознание наделило атомную бомбу почти теологическими чертами. Этот сдвиг в мышлении породил религиозную метафору, в которой бомба становится божеством: всемогущим, но безличным, карающим, но оберегающим.
Постепенно стал заметен раскол между американским обществом и ядерной бомбой. Учёные-ядерщики, будто очнувшись, в ужасе открестились от своих творений и призвали мир к скорейшему разоружению. Журналисты принялись писать статьи о жутких последствиях ударов по Хиросиме, простые люди в панике начали строить в подвалах частных домов бетонные бомбоубежища.
К 1955 году протест учёных оформился в Манифест Рассела — Эйнштейна: «Перед нами лежит путь прогресса, или смерть. Мы обращаемся как люди к людям: помните о вашей принадлежности к роду человеческому и забудьте обо всём остальном».
Это была попытка учёных «искупить грех» создания ядерного оружия и в то же время снять с себя ответственность за его применение.
Между желанием человечества прикрыть нравственную брешь, отделившись от бомбы, и приобретением ею сакрального статуса существует прямая связь. Кэрол Кон в исследовании «Секс и смерть в рациональном мире аналитиков обороны» показывает, как язык стал способом снятия ответственности: оружие описывается как система, обладающая собственной логикой и «доктриной». Производство бомбы, рассыпавшееся на модули, распределённое между научными лабораториями и секторами промышленности, окончательно превратилось в фрагментированный и деперсонализированный процесс.
Но главное в другом: ситуация, при которой с ядерным оружием у такого количества людей связано столько патологических страхов, уже является прямым свидетельством того, что человечество не в состоянии его контролировать, а потому не ассоциирует его с собой и своей волей.
В ХХ веке противостояние двух политико-идеологических систем, пронизанное дуализмом и апокалиптическим страхом перед ядерной катастрофой, неизбежно обрело религиозные очертания.
В «сияющем граде на холме» ядерное оружие превратилось в артефакт новой веры. Оно — не просто инструмент политики, а священный символ, связанный с нацией, триумфом, наследием.

В мае 2016 года Барак Обама стал первым действующим президентом США, посетившим Хиросиму — город, уничтоженный американской атомной бомбой. Ожидалось, что Обама принесёт официальные извинения за бомбардировку, однако он этого не сделал.
«Мы приходим сюда, чтобы склонить головы перед погибшими… Мы вспоминаем всех невинных, погибших в этой ужасающей войне».
«Технологии, подобные тем, что применялись нами здесь, требуют моральной зрелости…» и т. д.

В своей речи он скорбел по жертвам, но избегал темы ответственности США.
Современный антрополог Хью Гастерсон в статье «Жертвоприношение и проблема ядерного сдерживания» показывает, как ядерная стратегия, несмотря на свою светскую форму, воссоздаёт архетипические религиозные механизмы: «жертва невинных ради «высшего блага» — это архаический ритуал, переодетый в светские одежды».
Таким образом, в США ядерный арсенал превратился в подобие тотема: бомба-защитница покоится в металлических полостях, готовая в нужный момент вылететь стальным ангелом и поразить обидчика испепеляющей световой вспышкой.
Беззащитную наготу безъядерной страны, таким образом, можно сравнить с безбожием и даже безумием. Такие страны напрасно уповают на договорённости и документацию, отрицают новую религию и богохульствуют в попытках забыть о ядерной бомбе, сделать вид, что её не существует, и потому она обрушится на них однажды карающим «Толстяком».

Маргарита Проханова
https://zavtra.ru/blogs/zhertvoprinoshenie_margarita